Он открыл глаза. Похоже, ему не показалось, похоже, в квартире и в самом деле раздался посторонний звук. Какой именно? Он попытался сосредоточиться, сбрасывая остатки сонливости.
Посторонний звук повторился, и Денис вдруг понял, что к нему заявился посетитель, в настоящее время упрямо давящий на кнопку вызова интеркома.
Жаров вылез из душевой кабинки и, оставляя за собой мокрые следы, медленно двинулся к терминалу интеркома, надеясь, что посетитель уйдет раньше, чем он нажмет на кнопку ответа. Примерно на полпути сигнал замолчал. Денис облегченно вздохнул — в настоящее время ему совершенно не нужны были гости, ему нужен был сон.
Интерком запищал снова.
— Скотина, — бросил майор в сторону ни в чем не виновного средства связи. Без особой злости — она вся ушла в трубу, смытая струями горячей воды. Конечно, можно было бы не открывать, но-., но Жаров не любил кривить душой даже перед самим собой. Протянуть минуту-другую, прежде чем приступить к неприятной процедуре, это ладно. Ну а так…
Он решительно подошел к интеркому. Экран показывал человека, стоящего перед входной дверью. Вгляделся.
Человек был уже далеко не молод. Темная… мантия?., плащ?., ряса?., с откинутым капюшоном скрывала тело, далекое от стандартов красоты. Седые волосы чуть шевелил ветерок. Лицо непрошеного гостя было Денису совершенно незнакомо — а он, как правило, запоминал лица легко, даже те, которые попадались на пути случайно. Уж этого-то человека он бы запомнил — крючковатый мясистый нос, глубокие морщины, избороздившие кожу, косматые седые брови.
Старик не проявлял ни малейших признаков беспокойства, нетерпения или раздражения. Снова и снова он с равнодушием автомата нажимал кнопку вызова, как будто бы и не сомневаясь, что хозяин рано или поздно ответит.
Денис вздохнул и с силой вдавил кнопку приема.
— Слушаю, — буркнул он не слишком дружелюбно.
— Господин Жаров, — это был не вопрос, а утверждение, — меня зовут Браун. Отец Браун, к вашим услугам.
— Я уже делал пожертвование…
— Я пришел не за этим, — перебил его священник. Его голос был настолько спокоен, что на какой-то момент Денису почудилось, что перед ним робот. Хотя вряд ли это было возможно, если и существовала работа, к которой не допускали киборгов, то это было все, относящееся к религии. Его Святейшество Папа Римский до сих пор в каждом даваемом интервью старался ввернуть свое нелицеприятное мнение о моделировании человека вообще и о киборгах в частности.
Священник закашлялся, отвернувшись от микрофона, потом, вытерев рот темным, под цвет сутаны, платком, вновь заговорил.
— Дело в том, что мне необходимо побеседовать с вами. Дело не терпит отлагательства. Касательно того, что произошло с вами…
Денис почувствовал, как ушедшее было раздражение снова наполняет тело, туманя разум.
— Я понимаю, — талдычил священник, — вам сейчас тяжело вспоминать об этом. Но… поверьте, это необходимо. Прошу, разрешите мне войти, это очень важно.
Наверное, будь на месте старика кто угодно другой — ребенок, молодой мужчина или даже смазливая стройная девчонка, — Денис послал бы их далеко-далеко, после чего отдал бы должное тем хрустящим простыням. Но старик выглядел таким… старым. Ему не довелось увидеть своих родителей старыми, они погибли еще в зрелом возрасте, у него остался только дед, который сейчас жил на другой стороне планеты… И, может быть, поэтому каждый старик напоминал ему о родителях, которые не дожили до этого возраста, которые ушли так рано и так не вовремя. Он не мог, физически не мог относиться к старикам плохо… и не мог отказать в такой пустячной просьбе.
— Входите.
Пока лифт поднимал непрошеного гостя, Жаров накинул на плечи старенький халат, мгновение подумал, а не надеть ли что-нибудь поприличнее, затем махнул рукой. Раз уж гость заявился без приглашения, следовательно, пусть мирится с причудами хозяина.
Снова пискнул интерком, на этот раз сигнал шел от двери квартиры.
— Впустить, — бросил компьютеру Денис.
Вообще говоря, системы голосового управления давно вышли из моды и теперь считались чем-то вроде архаизма, совершенно неприемлемого в приличных домах. Свою квартиру Денис к «приличным» не относил и ничего в ней менять не собирался, В те редкие моменты, когда очередная появившаяся в этих стенах подружка пыталась навести здесь свой порядок, он с усмешкой заявлял, что проще поменять квартиру целиком, чем возиться с благоустройством этой. Объективности ради стоит заметить, что после таких претензий подружки в его доме обычно долго не задерживались.
Не то чтобы он панически боялся брака — скорее просто не чувствовал себя в достаточной мере готовым к тому, чтобы возложить на себя ответственность за кого-то, кроме себя самого. И когда очередная претендентка на роль спутницы жизни, нервно запихивая свои вещи в сумку, называла его одиноким волком, Денис соглашался. Да, это название вполне подходило. Он и вправду был одиноким волком — и предпочитал таким же одиноким и оставаться. По крайней мере большую часть времени.
Дверь, повинуясь команде, щелкнула замком и откатилась в сторону, пропуская священника в квартиру.
Тот вошел неспешной шаркающей походкой старого и больного человека. Жаров тут же кивнул в сторону глубокого мягкого кресла.
— Благодарю вас, — кивнул старик, медленно опуская тело в объятия мягкой кожи.
— Что-нибудь выпьете? Виски, водка, мартини?
— Простите, не употребляю, — покачал головой старик. — А вот от чашечки чая не откажусь… если вас не затруднит. И, если можно, включите камин… сегодня холодно, знаете ли. А старческие кости тепло любят.